Мария Широнина
То, что не выглядит старым
Согласитесь, 300-400 лет для вещи - это возраст, который открывает двери музеев и вызывает благоговение коллекционеров. И вещь должна иметь вид, соответствующий почтенной старине. Но когда видишь японскую керамику, скажем, века XVI—XVII, трудно перебороть сомнения. Уж очень современно она выглядит. Удивительное, прямо-таки неправдоподобное созвучие нынешним вкусам.
В XVII веке европейская знать охотилась за фарфором, казавшимся идеалом совершенства. А японцы в это время для собственного удовольствия делали «грубую» керамику, поражающую современных дизайнеров. Что это было — провидение или случайность, вызванная неумением сделать тоньше, звонче, в конце концов ровнее? Может быть, японские гончары еще не успели разузнать у своих соседей, китайцев и корейцев, секрет фарфора?
То, что не утратило привлекательности
Вряд ли мастеров страны Ямато можно заподозрить в неумении: в XVII веке наряду с «грубой» керамикой они производили и фарфор. Более того, в Европе японский фарфор Имари благодаря своей оригинальности неожиданно составил конкуренцию прославленному китайскому. Впрочем, японская аристократия не пренебрегала и фарфором с материка, коллекционируя драгоценную утварь, олицетворявшую блеск роскоши цуя. Однако вкусы менялись с распространением новой эстетики ваби-саби. Что это такое? Кто весной не замечает красоты опадающей сакуры, а осенью — листьев клена, тот не чувствует ваби. Красота обыденного и неброского, кажущегося неотесанным, неумелым, стала идеалом мастеров чайной церемонии, от дзенских монахов перекочевавшей в среду утонченных аристократов и суровых воинов.
То, что имеет аромат чая
«Вкус чая есть вкус дзен», — говорили японцы. Искусство чайной церемонии позволило оценить красоту простой утвари, большая часть которой изготовлялась из керамики: чаша тяван, сосуд для чая тяирэ, ваза хана-ирэ. Из керамики делались и другие занятные предметы: коробочка для хранения благовоний, курильница, даже специальная подставка для снятой с котелка крышки. В созерцательной тишине чайного ритуала особая роль отводилась керамической чаше. На ней сосредоточивались взоры, за ее плавным перемещением следили собравшиеся, постепенно погружаясь в атмосферу покоя и гармонии. Не случайно именно в середине XVI века, в период расцвета искусства чайной церемонии, японские правители и аристократы оказывали покровительство мастерам, делавшим чаши Раку, вобравшие все качества, отвечающие принципу ваби.
То, что пленяет утонченной красотой
Чаши Раку никогда не получались одинаковыми. Они лепились вручную, без гончарного круга. Но именно в этом заключалась тайна их уникальной одухотворенности. Цилиндрическая форма чаши обладала скульптурной пластикой, а сам процесс лепки был сродни творческому акту, переживаемому художником или каллиграфом.
Результат любого творчества - мистическая загадка, тем более гончарного ремесла, находящегося во власти божества огня. Декоративный эффект обжига учитывался не только при изготовлении чаш Раку, он очень ценился гончарами многих центров, особенно делавших керамику в стиле Бидзен. Глазурь в декоре сосудов Бидзен не применялась. Глина, пройдя испытание огнем, пропитавшись дымом от смолы пылающих дров, приобретала ни с чем не сравнимую мерцающую фактуру, не нуждающуюся в поливе. Казалось бы, от гончара здесь мало что зависело, однако мастер находил остроумные способы, как разнообразить декор. Например, если перед обжигом обмотать сосуд рисовой соломой, останутся неровные полосы. Мастер не нарушал естественную гармонию, он лишь стремился помочь материалам выразить свою природную суть. Он действовал так, как подсказывала сама вещь, руководствуясь интуицией и опытом, приобретенным в процессе долгого обучения. Учитель не рассказывал ученику, как расположить руки при формовке сосуда, как толочь пигмент, когда прибавить огня в печи. Это было молчаливое обучение, ведущее к мастерству через пробы и ошибки. Наблюдая за работой других, ученик постигал путь глины, обретая способность к истинному творчеству.
При всей кажущейся простоте технологии в керамике Японии сложилось множество стилей, демонстрирующих поразительное разнообразие декора. В каждом центре на протяжении веков сохранялась приверженность собственным оригинальным традициям, использовалась местная глина, по-своему сочетались пигменты, глазури и эффекты обжига. Исстари славилась керамика в стилях Бидзен, Мино, Шино, Сэто, Орибэ, Карацу, Хаги и др.
То, что улучшает аппетит
Напишешь в общем-то банальную фразу, что керамика играла важную роль в чайной церемонии или в традиционном искусстве сервировки стола, и задумаешься. Как донести ощущение, возникающее, когда держишь в руках шероховатую чашу или сквозь прозрачные ломтики сырой рыбы сашими любуешься росписью керамического блюда? Японцы, тонкие ценители прекрасного, умеют видеть и обострять все его проявления, смакуя мельчайшие подробности. Казалось бы, формальные правила чайной церемонии — как подать и принять чашу, как ее возвратить — помогают лучше сосредоточиться на ее форме и декоре. На вазу Ига, которую во время церемонии часто ставят в нише — таконома, знатоки советуют брызнуть водой, тогда она проснется и оживет. Крупный, размашистый, яркий узор на старинных Ига под действием влаги обретает чувственный блеск и начинает дышать в одном ритме с росой на цветке.
То, что не нуждается в порядке
Знаменитые мастера чайной церемонии Мурата Сюко, Такэно Дзео, ценившие безыскусную прелесть простой керамической утвари, любили и естественную красоту «беспорядка». Тщательно подбирая утварь, мастер избегал явного подобия вещей. Если чаша имела черную глазурь, то чайница была другого цвета. Цилиндрическая форма сосуда для воды исключала вазу такой же формы. Но все вместе они являли гармоничный ансамбль, созвучный духу философии дзен, призывающей познать бытие через его мельчайшие проявления в виде одного-единственного цветка или чаши для чая.
То, что вызывает умиление
Японская керамика даже сегодня, когда многие старинные формы вышли из употребления, удивляет своим разнообразием. Любой приличный ресторан в Японии помимо изысканной еды предлагает целую выставку керамики. Для каждого блюда выбирается подходящая посуда. Жидкую пищу и супы подают в чашах, открывающих свой декор по мере опорожнения. Тарелки всех форм и размеров служат достойным обрамлением яств. Блюда часто имеют неровные очертания, далекие от совершенной симметрии круга. Выбор керамики может зависеть даже от времени года. Особое умиление вызывают миниатюрные предметы - соусники, бутылочки для сакэ, чайнички для зеленого чая. А от керамических подставочек для палочек можно просто сойти с ума... Затейливые фигурки выполнены в виде стручка гороха, баклажана и т. п.
То, от чего невозможно удержаться
Путешествующего по Японии подстерегает много соблазнов. Один из этих соблазнов, на первый взгляд невинный, но грозящий в буквальном смысле тяжелыми последствиями,— это традиционная керамика. Мимо витрин с керамикой пройти равнодушно нельзя. Последняя крупица здравого смысла улетучивается при виде выставленных на улице для распродажи контейнеров с пиалами и другими «мелочами». Как-то незаметно познавательный интерес превращает самого расчетливого туриста в азартного покупателя. И вот уже приятные пустячки в изящных пакетиках становятся реальным грузом. А в следующем городе — новые лавки с не менее интересными керамическими изделиями здешних гончаров. И вот еще одна «штучка» отягощает сумку.
То, что открывается не сразу
Только по возвращении домой вы будете постепенно проникаться удивительной прелестью совсем, казалось бы, незатейливых вещей. Вот маленький чайник для зеленого чая. Непонятно, в чем его секрет. То ли точно выверенная форма, то ли толщина черепка, но чай в нем заваривается отменно — и зеленый, и черный. В сетку, изнутри закрывающую отверстие слива, не просочится ни одна чаинка. Аза забавную ручку, помещенную не сверху, как положено, а сбоку в виде раструба, очень удобно разливать заварку.
Свои достоинства керамика раскрывает не сразу, словно выжидая и сомневаясь, способен ли ты их понять. Оказывается, что в чашечке из Камакуры голубоватая глазурь, сквозь которую проступает терракотовый черепок, аккуратно покрывает даже углубление поддона. Как правило, гончары не удосуживаются залить это скрытое от глаз место. Однако когда чашку держишь в руках, приятно ощущать гладкую поверхность поддона. Кстати, о руках. Вмятины на боку чаши тоже приобретают смысл. В них так удобно ложатся пальцы, не давая чаше выскользнуть. Да что там говорить! Жаль, что в Москве японская керамика пока остается экзотикой...
Источник
Комментарии
Отправить комментарий